Тихий дворик - уголок души

 У каждого из нас в душе есть дворик. Там, где мы делали первые шаги, катались на велике, обретали первых друзей и врагов. Дворик нашего детства. 

Мало кто провел в нём целую жизнь. Дворы стареют, ветшают, или наоборот, застраиваются, и постепенно от них остаётся только засвеченная бликами золотых шаров память. Тот, о котором пойдёт рассказ, уникален. Кажется, здесь остановилось время.  Может быть, потому, что к нему, как к детству, нет дорог. Он, как классический венецианский дворик, вымощен плитами столетней давности, увит виноградом и приветливо машет разноцветным бельишком на верёвках. Здесь любят водить экскурсии. Ведь квадрат между домами – сердце того, что и сегодня составляет архитектурную гордость Владивостока – комплекса зданий в стиле романтический модерн. Иногда в декорациях старины снимают кино, например, «Напарник» -  фильм трёхлетней давности.  Атмосфера дворика благотворно действует на обитателей: здесь со всеми здороваются, мирно уживаются люди разных лет и сословий, а тёплыми вечерами режутся в дурака. Рядом центр города, суета и пробки, а сюда не долетает ветер и, словно дух дома, мирно греется на солнышке кот Витя – местный старожил 17 лет.

   Конечно, век назад дворик выглядел побогаче. Наверное, лишь старые кирпичи помнят, как по новеньким плиткам двора стучали каблучки горничных. В разрушенном теперь винном складе пылились бутылки с дорогим вином, а если задрать голову, с самого верхнего балкона виднелся чепец Анны Иоанновны Бушуевой -  вдовы убитого на острове Аскольд первого городского прокурора. Плохо только, что вид с Пушкинской ей закрывал коммерческий дворец Синкевичей, ставший достопримечательностью с самого начала постройки. Дом был шикарен: высокие, почти пятиметровые потолки, батареи с клеймами «Кунст и Альберс», солярий, телефон, подземный паркинг – снимать такое жильё могла позволить себе только состоятельная публика. Владельцы элитной недвижимости, братья Вячеслав и Эдуард Синкевичи, занимали большой семьёй аккуратный деревянный особнячок в самом центре дворика. Приверженцы здорового образа жизни, они предпочитали жить в деревянном доме, так экологичнее.  Купцы 1-й гильдии, Синкевичи были элитой города, передовыми людьми той ушедшей эпохи: монополисты в торговле книгами, канцелярскими товарами и писчебумажными принадлежностями; владельцы лесопильных заводов, судов каботажного плавания, угольных рудников -  за что ни возьмутся, всё приносило доход. Первые автомобили на продажу - тоже заслуга торгового дома «Бр. Синкевичъ». Они были не только талантливыми коммерсантами, но и людьми широкой души, думавшими не только о себе, но и о городе, в котором жили. Синкевичи открыли во Владивостоке первую публичную библиотеку.  Читательский залог в два рубля, конечно, не уберегал от воровства книг, но братьев это не пугало - покупали новые, самые лучшие и интересные, взамен украденных.  Сейчас книги с экслибрисом библиотеки – гордость владивостокских библиофилов. До 1918 года во Владивостоке были бесплатные детские сады, бесплатная экстренная акушерская помощь - прообраз нынешней скорой, и финансировали это Синкевичи.  Владивостоку на память осталось несколько роскошных альбомов с открытками, изданными в их типографии. Но на старинных панорамах и видах города деревянного дома-теремка, будто спрятанного внутри крепости, не найти. А ещё купцы купили обстановку для Коммерческого училища, пожертвовали тысячу рублей на постройку Инвалидного дома, выделили необходимые средства на ремонт музея Общества изучения Амурского края. Они, кстати, были  не единственными владивостокскими меценатами. Времена были такие – складывать всё в кубышку или отправлять за океан считалось непрестижно. Да и дума городская умела договариваться с бизнес-элитой: мы вам участок земли в центре, вы нам больницу; мы вам уступки в налогообложении – вы нам помощь в ремонте дорог. Словом, нынешние каменные джунгли больше напоминали корабельный лес – и прозрачнее, и обществу полезнее.

 Синкевичи были блестящими бизнесменами, но не политиками. В смутные времена 1918–1921 годов торговому дому «Бр. Синкевичъ» удавалось балансировать между большевиками, белыми и интервентами. Но потом безжалостный молох революции прошёлся по ним со всей своей ужасной силой, разметав семью по разным континентам.

Младший, Эдуард, поверил в НЭП, за что и поплатился. В 1930 году, 30 октября, его арестуют за некие нарушения в рыбопромышленном бизнесе, он получит 10 лет исправительно-трудовых лагерей и умрёт на каторге.  Владислав эмигрировал в Харбин, занимался там привычным бизнесом, где также проявил себя как меценат и общественник. Прожил долгую жизнь и умер своей смертью в 1949 году. Дети перенесли прах отца в Сан-Франциско.

Сестра братьев, Мария Иосифовна Синкевич, в 1924 году была выселена из собственного деревянного дома на улице Пушкинской, 33. Вместе с внуками, чьи родители были арестованы, словно привидение, доживала свой век в мансарде на улице Фокина.

Со временем старинный дворик, куда можно попасть, поднявшись по гранитной лестнице, заполнился новыми обитателями. Он, как пожилой красавец барин, хранит достоинство и аристократизм. Украшает себя цветами, окружает маленькими собачками, заботится о спокойствии играющих детей и отдыхающих стариков. Он навсегда останется в их сердцах. Тихий дворик души.

Елена СОРОКИНА, фото автора