Залог успеха – в многонациональности

Во Владивостоке побывал знаменитый
славист, переводчик Солженицына, знаток русской литературы, профессор
Женевского университета Жорж Нива. В город нашенский, по словам мсье Нива, его
привело желание увидеть «другой берег» страны, которую он очень любит, -
России. Русский язык, литературу славист изучал у самого легендарного Пьера
Паскаля; затем стажировался в МГУ, дружил с Пастернаком и Эткиндом, Окуджавой и
Солженицыным…

- Бывали ли вы когда-нибудь на Дальнем
Востоке России и считаете ли, что люди здесь отличаются от жителей Центральной
России?

- Я бывал в Иркутске, если говорить о
Дальнем Востоке. Москва, Санкт-Петербург, Пермь, Архангельск, Белоруссия,
Украина, юг России – вот где мне довелось побывать… Что касается характеров
сибиряков и дальневосточников, то ещё в Иркутске я заметил, что люди здесь как-то
серьёзнее, твёрже. Они тёплые, но иначе, чем в центре России. Интересно, что
такие же люди живут, к примеру, в Архангельске…

- Как вам кажется, известна ли сегодня в
России современная французская литература, а во Франции - современная русская?

- Не слишком сильно. В издательстве
«Файяр» в Париже у меня есть серия, в которой издаются рекомендуемые мною  современные российские авторы: Марк Харитонов,
Андрей Дмитриев, Михаил Шишкин, Александр Архангельский. Эти книги не стали
бестселлерами, но…

Я не так внимательно слежу за современной
французской литературой и вообще европейской, как за русской, потому что
невозможно объять необъятное. Вообще в современной французской прозе я пока не
вижу второго Виктора Гюго. Впрочем, в русской литературе то же самое, ей пока
не нужен Лев Толстой, она стала игровой… Мне эти игры не нужны, поэтому я
предпочитаю других авторов. Но того, что игра талантлива, я не отрицаю.

Что касается поэзии, в России после
Бродского я не вижу поэтов, которые заполняли бы весь простор, так сказать…

- Скажите, пожалуйста, согласны ли вы с
мыслью о кризисе мультикультурности в Европе…

- Я не согласен с этим тезисом…  Я много изучал и переводил Андрея Белого. В
1911 году он написал: «Негр прёт на Париж». И был абсолютно убеждён в том, что
Парижу – конец. Но беда пришла не от негра, а от самих европейцев – началась
Первая мировая, а точнее – Первая гражданская война, именно так сегодня
рассматривают её историки. Ведь всё было общим, в том числе – христианская
вера, но война случилась. И шла не от колоний, а от нас самих, в разных
степенях виновности.

Да, сегодня есть кварталы Парижа, где
больше людей с тёмным цветом кожи. Но я не боюсь там ходить. Это наши
сограждане, пусть арабского и африканского происхождения. Их, кстати, сильно
меняет школа. Да, случаются такие вещи, как стрелок из Тулузы, но это просто
поражение идеи, однако есть и противовес этому – десятки тысяч французов с тёмной
кожей, которые отлично говорят по-французски, пишут стихи по-французски,
воспринимают образ жизни.

Интересно, что, к примеру, девочки из
арабских семей в гимназиях учатся очень хорошо, для них это выход из семейного
ига, они уже иные, чем их родители. С парнями хуже, часто они не ходят в школу,
участвуют в бандах. Но благодаря этим девочкам, я думаю, многое меняется к
лучшему.

Мне часто кажется, что мои русские
друзья, которые говорят, что боятся гулять по Парижу, неправы. Я говорю им: вы
продукт Российской империи, а ведь она – удачная смесь многих народностей… Ведь
эта империя была грандиозной и сильной и по сию пору остаётся, и была такой
именно потому, что Российская, а не Русская империя…

- Ваши родные, семья так же любят Россию,
русский язык?

- Не совсем так, как я, но относятся с
теплотой. Дочь у меня работала в России, а пока она работала, мой пятилетний
внук ходил в самый простой детский сад в Гусь-Хрустальном, болтал по-русски.
Кстати, его няня – из Дагестана, она с самого младенчества поёт ему по-русски…

Автор: Ветрова Любовь