И на стене рейхстага поставил точку войне...

Весной этого года, в 
марте, Ефиму Моисеевичу Гольдбергу, кавалеру трёх орденов Великой
Отечественной, исполнилось 98 лет.  Он
называет себя «почти ровесником века».

Родился в 1914 году в трудовой еврейской семье
ремесленника-красильщика в Борисове (Белоруссия), на реке Березине. С пяти лет
Фима учился в хэдэре у старенького ребе. Затем в русской семилетней школе.
После её окончания работал в кузнечно-слесарной артели. И каждую выдавшуюся
свободную минутку – не расставался с книгой.

Ниже приведённые записки – фрагменты долгой жизни
Ефима Гольдберга, честного и мудрого человека, написанные им самим. И
стихотворение «Победа!» - тоже его, родившееся весной 45-го в Берлине.

Роковая ошибка

О годах службы в армии, настоящей школе мужского
братства,  я вспоминаю светло и радостно.
Это было почётно.  Отбирали ребят строго,
с учётом физических и моральных качеств, в 21 год. У многих уже была профессия,
у некоторых – семьи.

После окончания службы с тремя треугольниками в
петлицах и военной специальностью шофёра по разнарядке был рекомендован на
учёбу в Артмотомехакадемию. Экзамены выдержал на отлично, но принят не был. Как
объяснили, в первую очередь должны были взять командиров, прибывших из Испании.
Поступил на исторический факультет Московского государственного пединститута,
который окончил в 1941 году. И вот грянула война. В начале года мы с женой
готовились к экзаменам и сынишку, только что отнятого от груди, отвезли к моим
родителям в Борисов.  Я был обязан
броситься сразу же вывезти их оттуда, но побежал в военкомат записываться
добровольцем.  Немцы очень быстро заняли
город, сестёр с их детьми расстреляли, а отец с матерью, старенькие, набожные
люди, пошли на расстрел с маленьким мальчиком от русской жены и их глупого
сына.  Простить себе этой ошибки до сих
пор не могу…

Медаль слону не дали

Не дождавшись вызова военкомата и проработав на
рытье окопов, когда началось формирование народного ополчения, пошёл в
коммунистический батальон Бауманского района, надеясь, что с ним попаду на
фронт. Но был отозван в Военную политическую академию. Весной 1943 года окончил
танковый факультет академии с аттестацией на должность комиссара штаба танковой
бригады.

По дороге на фронт, после получения роты новых
танков Т-34 на Нижнетагильском заводе, тяжело заболел водитель-механик моего
танка. И в часть машину привёл я сам.  В
36-й танковой бригаде 11-го танкового корпуса резерва главного командования
1-го Белорусского фронта мне нашли место командира танка. Должно быть, я был
единственным командиром танка с двумя дипломами о высшем образовании.

Далее было полтора года тяжёлых боёв, очень скоро
мне дали взвод, с которым я форсировал Вислу и вышел на Одерский плацдарм.

А перед началом боёв на Одере назначили офицером
связи командования бригады с батальонами. На подступах к Берлину, в груде
мусора в зале разрушенного замка я подобрал аленького фарфорового слоника. Он
стал нашим шестым членом экипажа, нашим талисманом. Мы загадали: если он
уцелеет, то уцелеем и мы. Укутанный в телогрейку, он штурмовал с нами Берлин.
Вот только медали ему не дали.

Секреты долголетия

Судьба сложилась так, что во время войны я не раз
оказывался рядом с Георгием Жуковым в непростых жизненных ситуациях.

Это было на Одерском плацдарме, дело близилось к
наступлению. Наблюдательный пункт (НП) нашей 36-й танковой бригады находился на
холмике, в стороне от дороги, которая вела к фронту.  Неожиданно к нашему НП подъехала машина с
охраной, следом – Командующий.

Жуков о чём-то переговорил с командиром бригады,
потом они подозвали меня. Я уже был в должности офицера связи. Это смертная
должность, до меня четыре человека погибли. Я, пятый, прошёл все бои на улицах
Берлина и уцелел. А на стене рейхстага поставил точку войне выстрелом из
пистолета, нацарапав «И точка!»

Жуков взял мою карту и своей рукой пометил на ней,
где остановиться танкам, поближе к пехоте, чтобы поддержать её при начале
прорыва немецкой обороны.

На мне была длинная шинелька, вокруг – сплошная
грязь, а расстояние между дорогой и холмиком простреливалось минами.

Я побежал с холмика и слышу, что Жуков говорит: - Не
дойдёт!

Я повернулся и крикнул: Дойду! И побежал – от
воронки – к воронке.  Добежал до дороги,
по ней шли машины с пушками на прицепе. Я вскочил на подножку одной машины, в
кузове места не было. Вдруг снаряд ударяет в мотор. Экипаж – кто сразу
погиб,  кто был ранен, а меня отбросило
на обочину. Тогда-то я и понял, что взрывная волна идёт впереди осколков.
Поднялся и в горячке побежал дальше. Жуков, видимо, в бинокль видел взрыв и на
НП решили, что я погиб. А я всё же добежал и передал  в батальоны распоряжение, а к ночи добрался в
бригаду.  И тут выяснилось, что я
контужен, и в лопатке засел маленький осколок.

…Штурм Берлина, тяжёлые бои. Я был уж в должности
помощника начальника штаба бригады в группе окккупационных войск Германии,
когда к нам прибыли новые танки. Мне довелось их повети на полигон за Одер,
чтобы пристрелять орудия. Часов в десять утра на полигон приехал Жуков. Мы выстроились.
Командующий полигоном стал докладывать:

-Товарищ маршал.., - а у него рука дрожит и сам он
качается…

Жуков его прервал и спрашивает: - Вы что, пьяны?

А тот: - Нет, только немного пива!

Тогда Командующий обратился к своему адъютанту: -
Запишите, -снять!

К Жукову подошёл кто-то из сопровождающих и говорит:
- Его нельзя снять. Он – депутат народа!

На что Жуков ответил: - Бывает, что и народ
ошибается!

Расстроенный Георгий Константинович приблизился к
нам: пришла моя очередь докладывать. Я только успел сказать: - Товарищ маршал,
…- а он меня узнал, прервал и расплылся такой доброй улыбкой: - Живой!

 Потом покивал
головой: - Теперь долго будешь жить!

… Мне 98 лет. Когда у меня спрашивают, как мне
удалось дожить до такого возраста, я говорю – чужими молитвами, и называю три
причины моего долголетия.

Однажды мне, молоденькому еврейскому лейтенантику,
пришлось побывать в староверском селе. 
Райком партии попросил помочь с посевной. Кругом  – только старики и бабы. И сеять было нечего
и не на чем. Я думал-думал и придумал. Нашёл у них бурты замороженной картошки,
из которой можно было сделать спирт. С разрешения начальства, конечно. Спирт по
спекулятивной цене  продал на Казанском
базаре, а на вырученные деньги закупил семенной пшеницы и овса, чтобы поднять
лошадей, потому что они не могли стоять от голодухи, лежали.  Вот так и провели посевную. Когда через две
недели уезжал на фронт, меня всё староверское село крестило в дорогу. ..

После войны работал на флоте помощником капитана,
были случаи, когда мы спасали утопающих, и все они говорили: - Мы будем
молиться за вас.

И ещё: маршал Жуков приказал мне жить долго!

Сегодня за Ефимом Моисеевичем – целая армия: дети,
внуки, правнуки, друзья, коллеги по работе, соседи. Он во все времена был и
остаётся искренним и мудрым человеком, настоящим другом. Все его любят и желают
ветерану здоровья и ещё долгих лет жизни.

 А рассказала
о нём, его судьбе  редакции газеты «Утро
Востока» Нелли Иосифовна Зингерман.   

На снимке: Ефим Моисеевич Гольдберг с дочерью
Наташей.

Германия, 1946 г.

Победа!

Победа! Хорошее звонкое слово.

Глушили нас бомбами, жгли огнём,

А мы поднимались снова и снова.

Знали: до этой победы дойдём.

Свобода и мир за победу награда.

Всё пересилил народ-исполин.

Вынес и смертную схватку блокады,

И штурмы, и штормы военных годин.

Майское небо светло и спокойно.

Ни взрывов, ни грохота штурмовиков.

Вот бы на этом закончить все войны,

Была бы нам слава во веки веков.

Люди салютам и праздникам рады,

Мир берегите, на всех один.

Будьте достойны бойцов Сталинграда,

Героев войны, штурмовавших Берлин.

Май 1945 г, г. Берлин

Автор: Кожин Сергей