Русский американец по имени Орр

Правнук
знаменитого предпринимателя и исследователя Приморья XIX века Михаила Янковского в августе посетил
Владивосток. Орр Чистяков из города Санта-Роза (шт. Калифорния, США),  привез на родину предков семейные реликвии: фамильный серебряный кубок, рукописный
архив поэтессы Виктории Янковской и два чемодана русских книг, изданных за
рубежом. Все это он передал в дар Приморской библиотеке им. Горького, где и
состоялась встреча с этим удивительным человеком.

– Да. Впервые я приехал в Приморье в 1991 году  вместе с мамой, Викторией Янковской, и моими
дочерьми, которым было 14 и 16 лет. К сожалению, в Сидеми ничего не осталось.
Дом разрушен. Мама была очень огорчена. Но видели памятник, мемориальную доску.
Мама показывала, где что было во времена ее детства, и это было очень
интересно.

– Михаила Янковского местные жители называли «нэнуни», что
значит четырехглазый. Почему?

– В те времена на полуостров приходили тигры, бывали стычки с
китайскими хунхузами. Янковский был очень меткий стрелок, мог камень бросить в
воздух и разбить его пулей. Отлично стрелял через плечо. И старые корейцы
уверяли, что видели у него на затылке два глаза. Поэтому его назвали «четырехглазый».
А его сын, Юрий Михайлович позже в Корее слышал легенды уже о  восьмиглазом охотнике...

– Но Михаил Янковский был не только охотником. Он разводил
оленей, имел конный завод, выращивал женьшень – то есть был человеком, который
сохранял и приумножал природные богатства.

– Да, это так. Он видел, как корейцы и китайцы почти
истребили оленей. А к нему на полуостров каждую осень приходила небольшая
стайка оленей. Он заметил это и построил изгородь, «перегородив» полуостров. В
1922 году у него было уже больше трёх тысяч голов. Надо сказать, что и в 1991-м
году, когда я приезжал в Сидеми, то есть в Безверхово, там тоже было около трёх
тысяч оленей.

Тот полуостров сейчас называется именем
Янковского. После вечера в читальном зале, наполненном
публикой до отказа, Орр Чистяков направился в бухту Витязь, где его друг держит
водолазную базу, а после – на несколько дней в Сидеми. Теперь там построен
музей, и для его основателя, кстати, правнука шкипера Гека, Леонида Васюкевича,
Орр Петрович также привез несколько интересных реликвий рода Янковских.

– Прекрасно, что Вы не теряете связи с Россией и помогаете
сохранять память о своих именитых предках…

– Это нужно было сделать, потому что все, что у меня
осталось, оно там пропадет. Большинство наших детей уже по-русски не говорят,
особого интереса к истории у них нет. Книги, к сожалению, я привез не все. У
меня был лимит по весу: упаковал два саквояжа по 50 фунтов каждый, и, наверное,
50 фунтов еще осталось, включая одну огромную книгу весом три килограмма -
«Коронации всех русских царей». Это придется переправить позже.

– Сотрудники библиотеки имени Горького безмерно Вам
благодарны за эти редкие книги, причем это ведь уже вторая серия даров, верно?

– Да, в 1991 году я уже передал библиотеке часть архива мамы.
Теперь привез то, что осталось плюс письма и архив моей тети Музы, маминой
сестры. Что касается книг, это все зарубежные русские писатели, которые издавались
в разных странах в 1920 – 1940-х годах – в Риге, Париже, Берлине, Нью-Йорке,
Сан-Франциско, Буэнос-Айресе. Есть даже небольшая книжечка поэтессы Ольги
Скопиченко (она была приятельницей моей мамы), изданная на острове Тубабао. 

Это очень интересная история. В 1949 году, когда китайцы
решили, что все русские должны покинуть Китай, последним русским в Шанхае был
дан срок – они должны были оттуда уехать. А визы вовремя они получить не могли.
Деваться им было некуда. Тогда американское правительство договорилось с
правительством Филиппин. У одного филиппинского богача был остров Тубабао. Туда
решили поселить около четырех тысяч русских. Их везли туда на пароходах, обещая
палатки и все оборудование американских военных, оставшееся со Второй мировой
войны. Но это же был тропический климат. Палатки и все, что там было, сгнило.
Когда русские приехали на остров, то увидели только джунгли и кучу мусора.
Американцы начали все-таки поставлять палатки, и там разбили такой полотняный
город. Многие из наших родных, знакомых попали туда и прожили там два года. В
течение этого времени начали получать визы и стали выезжать из полотняного
города. Часть уехала в Австралию, часть – в Южную Америку, а большую группу,
около двух тысяч человек, перебросили в Сан-Франциско. Так в 1951 году была
основана русская колония в Сан-Франциско. 

– И на этом острове Тубабао даже успели издать книгу?

– Да, Ольга Скопиченко написала там книгу. Не знаю, где она
достала печатную машинку! Дюжина страниц была скреплена, и теперь этот
уникальный экземпляр – в библиотеке.

– Орр Петрович! Сколько потомков Янковских осталось в мире?

– Если следить за потомками Янковских в Польше, их больше 60
тысяч. Ну а если брать линию Михаила Ивановича Янковского, который жил в
Приморье, то  нас осталось всего четверо.
И только двое говорят по-русски.

– А как Вам удалось сохранить такой прекрасный русский язык?

– Моя мама, будучи поэтессой, начала «натаскивать» меня по
русской азбуке с четырёх лет. Я родился в Харбине, но потом семья переехала на
дикий хутор в Маньчжурии. Родители занимались сельским хозяйством – с 1947 по
1949 год, для  нас это был единственный
способ выжить. Мама приходила с пашни вечером, и я заставлял её читать Майн Рида,
Стивенсона, Жюль Верна. Как-то отец сказал: «Мама приходит усталая, сидим при
масляной лампе, давай мы лучше тебя научим, и ты сможешь сам читать днём». Так,
в четыре с половиной года я стал читать, и хочу сказать, что мой четырёхлетний внук
уже тоже бегло читает. Правда, по-английски.

– Передались Ваши гены?

– Может быть (усмехается). Мои дочери, Лора и Кира, тоже в
этом возрасте взялись за книжки. Это у нас наследственное.

– Ваша жена Кончита – из Никарагуа. Вы говорите по-английски,
по-испански. А дети?

– У нас нет совместных детей. У меня дочери от первого брака,
39 и 37 лет. Кира немного говорит по-русски, она прожила в России девять месяцев,
её пригласили учиться в Пензу через год после нашего первого визита в Приморье.
Но многое она забыла. А старшая не научилась языку, хотя в течение последних
четырех лет она два года регулярно ездила в Киев по делам компьютерной фирмы,
где работала.

– А чем Вы сейчас занимаетесь?

– Мы с Кончитой последние 12 лет держим три дома для
престарелых. Маленькие, на шесть пациентов. С ними постоянно живёт один служащий.
Днём приходят другие.

КСТАТИ. Имя Орр дала ему мать – Виктория, внучка
Михаила Янковского. Орр, «орарэ» по-латыни означает «молиться». Виктория, известная
поэтесса восточной ветви русского зарубежья, так же хорошо, как словом, владела
оружием, отлично плавала, называла себя амазонкой. Ей хватило мужества
претерпеть все лишения эмигрантской жизни. Из Владивостока семья бежала от
большевиков в Северную Корею, затем судьба её забросила на маленький хуторок в
Маньчжурию. Далее были Гонконг, Египет, Греция, Италия, Чили, США. «По
странам рассеяния» – так называется единственный изданный в России сборник стихов
Виктории Янковской. Она везде и при любых обстоятельствах писала стихи,
рассказы, собирала и хранила русские книги. Её архив фотографий, писем,
дневников – свидетельство неустанного творческого горения и силы духа.

– Наверное, Вам часто приходится объяснять историю своего
необычного имени?

– В детстве у моей мамы было прозвище - Ора. Виктора-Ора -
звали её. Когда умерла моя маленькая сестра в 1942 году, мама не должна была
иметь детей, она была в очень плохом состоянии здоровья. Но родился я, и она
где-то выкопала в святцах – Орр и Пимен, 20 августа. В течение всей жизни я
встретил только одного человека, которого звали Орром. Это было в Харбине, в
1953 году. Перед самым отъездом  мама повела
меня, 8-летнего, в мужской монастырь – получить благословение. Там был слепой
схимник. Он вышел из кельи, руку на голову мне положил и говорит: «Как тебя
зовут?» Я говорю: «Меня зовут Орр». Он постоял, подумал: «Да, хорошее имя, я в
миру тоже Орром был»…

– Как Вас звали мальчишки-друзья?

– Китайцы меня звали Белой Мукой, потому что я белобрысый был
и единственный с голубыми глазами. Два года я учился в китайской школе и даже
говорил по-китайски.

– А мама как ласково звала?

– Хм… Оррчик, Оррча.

– Расскажите о Вашей маме, Виктории Юрьевне Янковской…

– Ну что ж, она имела счастье или несчастье бежать от
коммунизма четыре раза. Сначала из Приморья в 1922 году с родителями, потом из
Кореи в Маньчжурию. Потом, в 1945-м, пришла 25-я армия ваша. Двух её братьев и
отца арестовали, отправили в концлагеря. Валерий  попал в Магадан на 7 лет, Юрий – в Казахстан
на 10 лет, отец, Юрий Михайлович, тоже на 10 лет в Тайшет. Мама осталась в
Маньчжурии, её спасла фамилия мужа.

– И каковы потом были ваши странствия по миру?

– В 1949 году китайцы объявили, что все иностранцы должны
убираться. Из Шанхая, как я уже говорил, русских послали на остров Тубабао, а
те, что были в глуши, как мы на хуторе, должны были как-то выбираться сами. Из
Маньчжурии мы попали сначала в Гонконг, потом пересекли почти всю Юго-Восточную
Азию до Египта и Греции, оказались в Италии. Там мы прожили два месяца, ожидая
визу в Чили и транспорт до Южной Америки. И вот набили пароход эмигрантами всех
волостей, русских почти не было, а всё больше европейцы. В мае 1953 года мы добрались
пароходом до Чили, там с 1949 года жила мамина сестра Муза, она-то нас и
вызвала. В Чили мы жили до 1961 года, пока я не получил визу в Соединенные
Штаты. Ограничения на эмигрантские визы были не только по национальности, но и
по месту рождения, по расе. Моя квота была желто-белая русско-китайская. Как у десятков
тысяч русских эмигрантов.

– Как Вы себя ощущаете в Америке?

– Я живу в Америке больше 50 лет. Только мои близкие друзья
знают, что я русский. Остальные и не догадываются. Америка – страна эмигрантов.
Там живут русские, поляки, немцы, ирландцы, вьетнамцы, китайцы. Быть
иностранцем в Америке – это не редкость. У нас в Калифорнии из 35 миллионов
населения – около 10 миллионов эмигрантов.

– Скажите, у Вас есть чувство родины?

– Есть, потому что я чувствую себя дома почти везде – и когда
разговариваю с вами, и когда приезжаю в Никарагуа. В Чили и в Америке я тоже чувствую
себя как дома. Это новое звание многих из нас. Получается, что мы – часть мира.
Не русского, не американского, а просто мира. И если хорошо разобраться, русских
можно найти везде.

От
именитых предков Орру Чистякову достались крепкое
здоровье, предпринимательская жилка и сила обаяния. В этом убедились все, кто познакомился
с ним во Владивостоке. В этом американском госте оказалось так много русского.

Автор: Данилюк Оксана